Ты добрая, это хорошо, это по жизни пригодится. Другим.©
однажды с утра становится всё равно -
как и куда вас несёт,
дальше он или ближе,
какое вы с ним сегодня идёте смотреть кино
и что он там вообще говорит и пишет
зачем приходил и к кому от тебя ушёл
(любовь с равнодушием так похожи
в крайних своих пределах)
и как он делает - больно
или приятно и хорошо,
или приятно и больно,
или - уже никак
никому
не делает. (с)
как и куда вас несёт,
дальше он или ближе,
какое вы с ним сегодня идёте смотреть кино
и что он там вообще говорит и пишет
зачем приходил и к кому от тебя ушёл
(любовь с равнодушием так похожи
в крайних своих пределах)
и как он делает - больно
или приятно и хорошо,
или приятно и больно,
или - уже никак
никому
не делает. (с)
Я проснулась довольно поздно. Тело затекло от неудобного положения в кресле, в котором я вчера так и уснула. А из зеркала напротив на меня смотрела девушка с растрепанной прической и опухшими глазами. Как всегда «хороша»…
Я встала и потерянным взглядом обвела комнату, в которой царил бедлам: все вокруг было завалено нотными листами и комками простой бумаги. В этом всем не было ничего удивительного – вчера мы с мужем поссорились в очередной раз, и я в порыве истерики разбросала ноты, смяла листы и выбросила новую песню. Я всегда так делала, не был исключением и этот раз.
Я прошла в кухню к мусорному ведру.
Вообще выносить мусор – была обязанность мужа, и он делал это каждое утро. Но на протяжении вот уже десяти лет, после каждой ссоры, когда я выбрасывала свои новые песни, на утро он не выбрасывал мусор. Он знал, что на следующий день я не захочу расстаться со своими творениями. Он знал об этом и оставлял мне право выбора: вернуть ноты или расстаться с ними навсегда.
Я открыла шкафчик и взглянула на пустое мусорное ведро.
Почему-то я не была удивлена, не была расстроена, напротив, мне кажется, что было бы более странно, если бы ничего не изменилось. Но уже несколько недель все было иначе. Нет, мы не ссорились, мы вообще почти не разговаривали – каждый был погружен в свои занятия. Без сомнения, такое и раньше случалось: я целиком погружалась в создание новой песни и не уделяла ему должного внимания. Но всегда, через пару дней его терпению подходил конец, и у нас разгоралась яркая, но короткая ссора, в результате которой я выбрасывала песню, а на утро доставала ее из ведра.
Но в это раз все изначально пошло не так. Я две недели писала песню, а он совершенно не предъявлял претензий. Я почувствовала, что что-то не так и вспылила. Ссора была стандартной, привычной. И я успокоилась.
Но вот сейчас, стоя у пустого мусорного ведра, я придумывала оправдания. Оправдания забывчивости и равнодушия. Но не одно из них не было достаточно правдоподобным, чтобы полностью оправдать то, что сейчас мое детище, впервые за десять лет, лежало в куче мусора на городской свалке. И хотя я явно была виновата, мне казалось, что он просто забыл. Впервые за десять лет.
Когда он вечером вернулся домой и сухо поцеловал меня в щеку, я ему ничего не сказала. А какой в этом был смысл? Нелепо было придумывать причины. В тот день я поняла, что спустя десять лет любви он больше меня не любил. И та песня, что я так и не смогла дописать, стала последней.
27 сентября 2010
